Пламя любви [Ночное пламя] - Кэтрин Харт

В то лето у племен были столкновения не только с солдатами, но и с группами людей, прибывших в их земли в поисках блестящих желтых кусочков, которые белые люди назвали» золото «. Индейцы редко использовали эти желтые камушки, не видя в них той ценности, какую видели белые люди. Они препятствовали этому неожиданному вторжению в их священные земли и лучшие охотничьи угодья.

Если золотоискатели имели кое-какие вещи для обмена и соглашались не задерживаться на индейских территориях на своем пути к месту, которое они называли Монтана, индейцы не причиняли им никакого вреда. Пока у белых не возникало планов обосноваться в этих местах, построить здесь свои дома или провести через леса дороги, им разрешали свободно проезжать к месту своего назначения.

Только в конце лета возникли проблемы с одной большой группой золотоискателей. В течение многих дней сиу и шайены совершали набеги на караван, пока наконец не предъявили ультиматум: они пропустят золотоискателей в обмен на товары, которые те везли с собой, кофе, табак, муку и сахар. Задержка этой группы имела и еще одно преимущество: от них они узнали, что солдаты собрались соорудить еще один форт близ Паудер Ривер — в самом сердце индейских охотничьих угодий. Этот форт должны были назвать форт Коннор в честь генерала, возглавлявшего отряд этих солдат.

Племена были в ярости от того, что солдаты собираются построить форт в самом центре индейской территории. Были созваны военные советы, на которых было решено, что они отыщут место, где строится этот форт, и уберут пришельцев со своей территории. Разведывательные группы вскоре вернулись с новостями, что заметили отряды кавалерии в некоторых местах в округе. Снова были собраны отряды, которые отправились на войну с солдатами.

Ночной Ястреб возглавлял один из таких отрядов, опять оставляя жену и сына одних. Пламя провожала его с гордостью и тревогой, поскольку она все еще боялась, что с ним может что-нибудь случиться в бою. За свою безопасность она уже не беспокоилась, поскольку с тех пор, как они распространили слух о ее видении и смерти ее врага, все угрозы ей и ее сыну прекратились. Как скоро она узнает, насколько сильно она ошибалась!

Однажды ночью, вскоре после отъезда Ночного Ястреба, Пламя мирно спала в своей хижине. Облако Войны тихонько посапывал в колыбельке. Ничто даже не шелохнулось, когда две тени беззвучно проскользнули в хижину. Пламя и не почувствовала сильного удара по голове, от которою она потеряла сознание, а двое нападавших завернули в покрывало ее и ее сына, тихонько вытащили их из хижины и понесли по спящему поселению. Она так и не слышала разговора, который происходил между двумя ее похитителями, когда они, оседлав лошадей и взвалив на них жену их вождя и его сына, отправились прочь из поселка.

— Я хочу иметь эту женщину, прежде чем мы доберемся до форта и оставим ее там, — заявил Кривая Стрела.

— Чтобы она тебя узнала? — прошипела Маленькая Крольчиха. — Какой же дурак достался мне в мужья! Ты ведь сам настаивал, чтобы мы не убивали ее.

— Ей не обязательно знать, кто мы такие. Если мы не будем разговаривать между собой и завяжем ей глаза, то она не узнает нас.

— Нет! — воскликнула Маленькая Крольчиха. — Я уже потеряла одного мужа, которого свела с ума эта женщина, и не хочу потерять второго. Если ты только займешься с ней любовью, клянусь, я убью и ее, и ребенка.

Кривая Стрела недовольно вздохнул:

— Твоя ревность доведет нас до смерти, Маленькая Крольчиха. Ты знаешь, мы не осмелимся причинить им вреда. Ты что, забыла о ее видении? Ты не боишься рисковать собственной жизнью? — Он увидел, как кровь отхлынула от ее лица, и продолжил: — Ты тоже боишься ее видений, так что не унижай меня за то, что я проявляю осторожность.

— Но ничто не может помешать нам прикончить ребенка, — сказала она.

— Ничто, кроме остатков чести, которыми я еще располагаю, — угрюмо проговорил он. — Я не хочу пасть так низко, убив ребенка вождя моего племени, как бы я ни ненавидел его отца.

— Тогда, если у тебя не хватает решимости совершить поступок, это сделаю я.

— А если этот ребенок тоже относится к избранным, к провидцам, как и его мать? Ты уверена, что эта женщина не передала ему вместе с материнским молоком часть своего дара?

Маленькая Крольчиха ничего не ответила, и Кривая Стрела продолжал давить на нее:

— Мы не тронем их и доставим невредимыми в форт к белым людям, как и договорились. Будет только так — и никак иначе. Если ты хочешь вернуться в поселок вместе с ними, говори сейчас. Если нет, мы отвезем их к солдатам и избавимся от них. Ночной Ястреб никогда не найдет их там и ничего не узнает об их судьбе. Эта женщина вернется к своему собственному народу и вместе со своим ребенком будет навеки вычеркнута из нашей жизни.

— Мы отвезем их в форт, — угрюмо согласилась Маленькая Крольчиха.

— Тогда нам следует поторопиться, чтобы добраться до форта, пока еще темно, и вернуться назад, пока никто не заметил нашего отсутствия. Мы также не должны произносить ни слова об этом форте, на который наткнулись, поскольку именно его наши воины сейчас и ищут. У Пламени должно быть достаточно времени, чтобы покинуть его и вернуться к своему народу прежде, чем Ночной Ястреб обнаружит расположение этого форта.

Часовой форта Коннор не мог поверить своим глазам и ушам. Он пристально глядел на скрученный сверток из покрывал, лежавший перед главными воротами, и готов был поклясться, что оттуда доносилось слабое попискивание. Сверток был такого размера, что в нем мог бы поместиться большой ребенок или маленький взрослый — определить было трудно. Часовой громко вздохнул, решая, что ему делать. Каким образом и когда этот сверток оказался здесь? Он стоял на часах всю ночь и не слышал ни единого звука, кроме этого попискивания несколько минут назад. Может, это какая-то уловка индейцев? Прищурив глаза, он оглядел окрестности форта, . стараясь приметить какое-нибудь шевеление в предрассветных сумерках.

Он все еще думал, что ему предпринять, когда к нему подошел сержант.

— Что здесь происходит? — спросил он. — По-моему, я слышу за воротами голоса?

— Да, сэр! Ах нет, сэр! Я хочу сказать, я не знаю, что это, сэр!

Молодой солдат почувствовал себя дураком, но не рискнул высказать свое собственное мнение.

— Что-то лежит за воротами, сэр, завернутое в меховое покрывало и издающее шум.

Глядя туда, куда указывал солдат, сержант также заметил сверток.

— Есть какие-нибудь соображения, часовой? — спросил он.

— Нет, сэр. Мне не платят за соображения, сэр. Я только выполняю приказы.

Сержант улыбнулся ответу молодого человека.